Гамлет

В фильме Григория Козинцева Гамлет мягок, чист, интеллигентен и склонен к рефлексии. Он пребывает в глубокой печали после смерти любимого отца. Его внутренняя вера в ценность человека и красоту мироздания рухнула после скоропалительной свадьбы матери-вдовы. Вместе с королем-отцом умирает и уверенность сына в смысле человеческого существования: отец был «человеком в полном смысле слова» и вместе с тем никем, кроме Гамлета, как оказалось, не любим… После предательства матери для Гамлета исчезает и надежда на земное счастье с юной Офелией, потому что всякой женщине, как выяснилось, «имя вероломство». Гамлет никому больше доверять не в силах, даже самому себе. И именно такого Гамлета Провидение, как полагает он сам, через явление Призрака отца призывает к мести за его убийство и к очищению трона от «распутства и кровосмешения»…

В фильме Григория Козинцева Гамлет мягок, чист, интеллигентен и склонен к рефлексии. Он пребывает в глубокой печали после смерти любимого отца. Его внутренняя вера в ценность человека и красоту мироздания рухнула после скоропалительной свадьбы матери-вдовы. Вместе с королем-отцом умирает и уверенность сына в смысле человеческого существования: отец был «человеком в полном смысле слова» и вместе с тем никем, кроме Гамлета, как оказалось, не любим… После предательства матери для Гамлета исчезает и надежда на земное счастье с юной Офелией, потому что всякой женщине, как выяснилось, «имя вероломство». Гамлет никому больше доверять не в силах, даже самому себе. И именно такого Гамлета Провидение, как полагает он сам, через явление Призрака отца призывает к мести за его убийство и к очищению трона от «распутства и кровосмешения»…

В фильме Дзеффирелли, Гамлет носит в сердце нестерпимую тяжесть по тем же причинам. Он внешне и внутренне красив, чист, глубоко религиозен — и вопреки этому практически свободен от исполнения Божьих заповедей: готов совершить убийство, лишен надежды на Бога, высокомерен, погружен в мысли о самоубийстве и скор на тотальное осуждение. Принц Гамлет не ценит своей жизни и поэтому не ценит ничьей. Не случайно Дзеффирелли выносит на экран сцену убийства Розенкранца и Гильденстерна, которому нет никаких оправданий.

И все-таки оба фильма, снятые блистательными режиссерами, заставляют нас сопереживать главному герою, попавшему в противоестественную для человека ситуацию. Мы не можем не сочувствовать Гамлету, переживающему разрушительный соблазн, постигший его через самых близких ему людей: мать, отца, дядю и друзей.

Все его действия в конечном счете оказываются непродуманными, непоследовательными, импульсивными, потому что нравственная сила внутри него сопротивляется той разрушительной цели, к которой он призван и к которой его приковывает любовь к отцу. Мы переживает глубокую боль из-за гибели тех очевидных достоинств, которыми наделил его Творец. Мы еще раз убеждаемся в действии той истины, что «за совершённым злом следует злострадание виновного, как за головой змеи — ее хвост».

Конечно, смысл трагедии Шекспира значительно глубже предложенного эскиза, она каждого из нас приведет к глубоким переживаниям и размышлениям. В одном можно не сомневаться, эти размышления принесут нашей душе только пользу, например: даруют нам память о близости смерти, об ответственности за свои поступки — особенно матери перед детьми, — научат, что истинность веры может быть засвидетельствована лишь исполнением заповедей. Эти переживания вызовут в нас жажду очищения, желание непричастности к беззаконию и, наконец, оживят нашу душу способностью сострадать.