Семь дней творения

«Первый день творения». Человек в себе начинает прозревать «…развращение человеков на земле, и что все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время…» (Быт. 6, 5). Второй «день» («Перегон») – история из жизни брата Андрея, которому во время войны пришлось перегонять колхозное стадо через всю страну. День третий («Двор посреди неба») – встреча Петра Лашкова с братом Василием, дворником. Встреча эта дает толчок истории московского двора на протяжении трех десятилетий.

«Первый день творения». Человек в себе начинает прозревать «…развращение человеков на земле, и что все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время…» (Быт. 6, 5).

Второй «день» («Перегон») – история из жизни брата Андрея, которому во время войны пришлось перегонять колхозное стадо через всю страну.

День третий («Двор посреди неба») – встреча Петра Лашкова с братом Василием, дворником. Встреча эта дает толчок истории московского двора на протяжении трех десятилетий.

Многолюдство, многоголосие романа поражает и захватывает, но не запутывает, потому что страстная, авторская энергия поиска Божьего начала в человеке заблудшем (иногда – падшем), оберегает единство этого текста.

Власть, допущенная писателем на страницы романа множеством своих представителей, — это «тьма, не приемлющая света»; это – «сила, которая сталкивает людей друг с другом, ожесточает их души, лишает людского облика».

«Храм» этой власти – тюрьма, на строительство которой приезжает дочь Петра Лашкова с мужем. Это «день пятый» («Лабиринт»). История сообщества людей «случайных», не знающих что они строят, вырастает в историю храма живого человека, обретающего себя в «отсветах неведомого знания, которое может излучать другой человек».

Муж Антонины Лашковой, Николай, вступившись за «другого» исчезает в этом «лабиринте». Она, с только что родившимся сыном, возвращается в дом отца.

«Вечер и ночь шестого дня». Встреча внука и деда, который вынес из своего «путешествия» уверенность, «что теперь они – его дети и близкие – последуют из небытия и каждый из них спросит свою долю расплаты». Встреча, восстанавливающая какое-то очень важное звено в «распавшейся цепи времен» и возвращающая человеку «откровение общности», ощущение того, что «кто-то, незримый и неведомый, устраивает проверку каждому его поступку и мысли».

«И наступил седьмой день – день надежды и воскресения».