Человека зовут Бумбараш, и он, русский солдат, посланный на разведку, чтобы с неба увидеть и рассказать «своим» (русским), где «противник» (немцы) расположил артиллерию.
И никто из воюющих на земле не знает, что у Бумбараша, смешного человека – свидание с небом.
Человека зовут Бумбараш, и он, русский солдат, посланный на разведку, чтобы с неба увидеть и рассказать «своим» (русским), где «противник» (немцы) расположил артиллерию.
И никто из воюющих на земле не знает, что у Бумбараша, смешного человека – свидание с небом.
Война 1914 года, увиденная человеком с неба, радует своей «невсамделишностью». «Дети» играют в солдатиков, перекраивая землю, не думая, что кто-то их видит. Балуются. Маршируют.
«Красных» сменяют «белые», «белых» — бандиты, бандитов – красные…
Но что-то в механизме этой «веселой» игры иногда сбоит и, казалось бы «потешная война», оборачивается всамделишной кровью. Смертью.
Друга. Единственно-любимой женщины, которая не успела стать женой Бумбараша, потому что взял ее бандит в заложницы и убил… Господи…
А семья Бумбараша получила бумагу из военной канцелярии с уведомлением о том, что «низший чин Бумбараш принял геройскую смерть за веру, царя и отечество…» и не хочет признавать Бумбараша живого.
Дома нет, но есть любимая песня Бумбараша со словами – «… моя хатка маленька – печка да завалинка…» И возникает видение этого несуществующего дома, где Бумбараш не один, а с любимой женой.
Видение это «защищает» героя.
А, висящая на груди иконка с ликом Божьей матери – оберегает его.
Спасительные слова молитвы «Отче наш» становятся щитом и оружием, когда смерть кажется неминуемой.
Таких называют на Руси – «не от мира сего». Да «ловил его мир. Не поймал». (Г. Сковорода). И странствует по этой земле Бумбараш в чистоте и радости своего мира, который никакая война уничтожить не в силах.
Он поет и молится и нам верится в то, что дом свой этот человек построит, потому что «дом же Его – мы, если только дерзновение и упование, которыми хвалимся, твердо сохраним до конца». (Евр. 3, 6).
