С истории ограбления колхозного сейфа начинается эта книга. Преступление это, (немыслимое для Чегема), раскрывает Кязым, сын старого Хабуга. И автор, со свойственным ему юмором и неторопливостью, посвящает нас в историю человека, неспособного принять «порчу» нового времени. («Бригадир Кязым»). Дядя Кязым слегка потеснит дядю Сандро в этой книге, потому что хорошее застолье возможно только с хорошим вином, а оно, как и люди, стало портиться. И дар бригадира Кязыма стал нужнее для сохранения Чегема, чем дар тамады Сандро. А дар этот - в защите рода, сохранения его в заповеданной чистоте и силе.
С истории ограбления колхозного сейфа начинается эта книга. Преступление это, (немыслимое для Чегема), раскрывает Кязым, сын старого Хабуга. И автор, со свойственным ему юмором и неторопливостью, посвящает нас в историю человека, неспособного принять «порчу» нового времени. («Бригадир Кязым»). Дядя Кязым слегка потеснит дядю Сандро в этой книге, потому что хорошее застолье возможно только с хорошим вином, а оно, как и люди, стало портиться. И дар бригадира Кязыма стал нужнее для сохранения Чегема, чем дар тамады Сандро. А дар этот - в защите рода, сохранения его в заповеданной чистоте и силе.
Ощущение надвигающейся этической катастрофы пронизывает эту книгу, но писатель, как коренной чегемец, не теряет юмора, который мудреет в этой книге от необходимости сдерживать печаль и скорбь.
«Джамхух – сын оленя, или Евангелие по-чегемски» - удивительно обработанный писателем свод абхазских древних сказаний, в котором мальчика, воспитанного в семье оленей, усыновляет старый охотник.
В «Евангелие по-чегемски» Бог – это «Великий Весовщик Нашей Совести». «Божий сын», как назвали чегемцы мальчика, становится хранителем заповедей «Великого Весовщика», совестью своего народа. Но, «как тело без духа мертво, так и вера без дел мертва» (Иак. 2. 20). Странствуя, в поисках самой красивой девушки, которая должна стать его женой, Джамхух совершает множество чудесных дел, многим помогает, потому что «душа человека – огонь, который нам надлежит раздувать». С порчи души начинается порча человека.
В «Чегемской Кармен» и «Бармене Адгуре» появляются «герои» нового времени. Люди, спустившиеся с гор в города и забывшие, что «в горах мы ближе к богу».
Но живым противостоянием «неостановимости» этого забвения возникает удивительный «Большой день Большого дома» - рассказ, в котором мы услышим «многоголосие двора» старого Хабуга, увидим мир, в котором «нет ничего вместительней крыльев любви».
Внук Навей читает бабушке «Робинзона Крузо», а та возмущается «глупым» Робинзоном, покинувшим дом и родину, вопреки воле отца. «Хороший человек старается жить и умереть там, где он родился».
Двенадцатилетняя Кама, младшая сестра Навея, кормит своего маленького племянника Кемальчика. (Запиши, читающий, рецепт этого блюда и обязательно попробуй).
Сандро, старший брат Камы, рассказывает случайному гостю истории из своей жизни.
Скоро подъедет Эсма, мать Кемала, а с кукурузного поля придет сам Хабуг с тремя старшими сыновьями, Махазом, Исой и Кязымом.
И вся семья сядет за стол у подножия яблони. И будет праздник в середине лета 1912 года…
Автор «Сандро из Чегема» не был на этом празднике, потому что его маме, сидящей за этим столом, всего двенадцать лет. Но, уже как полноправный член семьи старого Хабуга, он напишет о его младшей дочери: «…В этом мире, забывшем о долге, о чести, о совести, она неуклонно вела свою великую, маленькую войну с хаосом эгоизма, отчуждения, осквернения святыни божьего дара – стыда. Она не только стремилась всех нас, детей своих, поставить на ноги, но и старалась всеми средствами весь род наш удержать в теплой роевой связи».
«Деревом детства» заканчивается книга. Наша последняя встреча с дядей Сандро и последними обитателями исчезнувшего Чегема. Последняя рюмка крепчайшей «чачи» за немноголюдным столом. Последний глоток воды из некогда могучего, а теперь иссякающего родника, возле которого стоял Большой Дом.
Поминки? Нет - могучая память и дар слова чегемца Фазиля Искандера хранит эти места, куда мы можем, время от времени, совершать паломничество.
«Дядя Сандро, дай ответ? … Иногда дает!»
