Красильниковы

Порой вспоминает он с грустью бедное, но свободное свое житье, время молодости. Многие его суждения точны и глубоки. Речь его, несмотря на неправильность, выразительна, полна мудрости и пересыпана пословицами и афоризмами. Он хорошо знает могущество Божьего благословения. Он смело делает довольно глубокие обобщения о купеческом деле, о войне и о русском народе, но не в силах разобраться в причинах душевной гибели своего старшего сына. Старый Красильников винит во всем образование, которое, с его точки зрения, портит и развращает людей. Его тяготит беда любимого сына, мучает и лишает сил, но не понимает старик своей вины перед ним, не может ни исправить совершившегося, ни снять покаянием груз вины со своей души.

Порой вспоминает он с грустью бедное, но свободное свое житье, время молодости. Многие его суждения точны и глубоки. Речь его, несмотря на неправильность, выразительна, полна мудрости и пересыпана пословицами и афоризмами. Он хорошо знает могущество Божьего благословения. Он смело делает довольно глубокие обобщения о купеческом деле, о войне и о русском народе, но не в силах разобраться в причинах душевной гибели своего старшего сына. Старый Красильников винит во всем образование, которое, с его точки зрения, портит и развращает людей. Его тяготит беда любимого сына, мучает и лишает сил, но не понимает старик своей вины перед ним, не может ни исправить совершившегося, ни снять покаянием груз вины со своей души.

Всем хорош был его сын, и умом, и трудолюбием, и кротостью, и купеческой хваткой. Обещал он отцу быть «на старости лет печальником, на покой души помянником», вот только обвенчался неожиданно с немкой, «еретичкой», без отцовского благословения. И отец, уверенный в своем благочестии и правоте, ходивший к ранней обедне, не послушался мудрого совета, разрушил этот брак и свел неугодную ему невестку в могилу, хотя она и готова была разделить веру мужа.

Это рассказ о непросвещенности истинным светом и о слепоте, казалось бы, умной, помнящей Бога и талантливой души. Это рассказ о фарисействе, о поверхностном понимании православия, о незнании того, что цель подлинной веры — в любви (святой Силуан Афонский утверждал, что критерием истинности христианства является любовь к врагам). И еще это рассказ о трагедии своеволия. Теоретически цену своеволию знает и сам старик Красильников, всегда говоривший: «Своя воля страшней неволи», но так и не заметивший собственного самоуправства и своими руками погубивший счастье и разум сына.