Самая любимая

И вдруг среди этого хаоса, как глоток воздуха или луч света, обнаруживается небольшой рассказ «Самая любимая». Это трогательная история жизни незаметного человека, Евгении Ивановны, или Женечки, не сумевшей в жизни сделать ничего значительного, даже выйти замуж, но обладавшей, по таинственной воле Создателя, способностью глубоко и самозабвенно любить почти чужих детей. «Ей нечего было предложить им, кроме себя самой, кроме ровного сияния любви и покоя, исходивших из ее гладкой и ясной души».

И вдруг среди этого хаоса, как глоток воздуха или луч света, обнаруживается небольшой рассказ «Самая любимая». Это трогательная история жизни незаметного человека, Евгении Ивановны, или Женечки, не сумевшей в жизни сделать ничего значительного, даже выйти замуж, но обладавшей, по таинственной воле Создателя, способностью глубоко и самозабвенно любить почти чужих детей. «Ей нечего было предложить им, кроме себя самой, кроме ровного сияния любви и покоя, исходивших из ее гладкой и ясной души».

Этим даром любимые ею дети пренебрегали — и порой бесчеловечно, — «они ждали другой любви, совершенно необыкновенной. А та любовь, что смотрела им вслед, прижавшись к стеклу, была слишком простой и будничной». Женечке так и не удалось стать «самой любимой», как ей мечталось когда-то. Но любя сама, она этого почти замечала… Правда, только до одного страшного в ее жизни момента.

И все-таки в рассказе есть еще один герой – рассказчик (или рассказчица). Это выросший ребенок из числа Женечкиных любимцев, уже обремененный жизненным опытом. Он (или она) вспоминает о Женечке с удивительной теплотой и жалостью, а о ее любви — как о бесценном и ничем не заменимом даре. Нужно было время, чтобы оценить великую простоту такой любви. И время сделало свое дело. Неужели Женечке все-таки удалось стать любимой? «Может быть, она где-то есть и сейчас, — размышляет рассказчик, —  где-то тут, просто мы ее не видим, а кладбище – совсем не подходящее для нее место, вот уж для кого угодно, только не для нее. Ей и в голову не приходило, что можно перестать жить, да и мы, по правде говоря, были уверены в ее бессмертии – а заодно и в своем».

Такова любовь! Принадлежа вечности, она, вопреки очевидности, знает, что ей нет конца. И Татьяна Толстая, не ждущая от жизни «ни воскресения, ни весны», создающая блистательную удушливую прозу, свидетельствует в этом рассказе, сама того не сознавая, о непобедимой силе любви, о ее бессмертии и небесном происхождении.