Старший сын

«Этот папаша — святой человек», -- скажет своему недалекому приятелю Бусыгин, выросший с матерью-одиночкой (кстати, я так и не научилась понимать, как можно вынести сердечную муку, бросив своих детей). Ситуация в пьесе и фильме осложнится еще и тем, что новая «сестра» Бусыгина Нина, которая скоро должна выйти замуж и уехать, совсем не по-сестрински, серьезно понравится ему. Чуть позднее в разговоре с ней о музыке — кантате или оратории, сочиняемой годами Сарафановым, — Бусыгин скажет: «А может, так ее и надо сочинять, музыку?» И ироничная Нина удивится его уважению к отцу: «Ты рассуждаешь так же, как он…» А через минуту неожиданно скажет: «Жалко с вами расставаться…» То, что казалось ей почти бессмысленным, то, от чего она хотела бежать, снова обретет цену.

«Этот папаша — святой человек», -- скажет своему недалекому приятелю Бусыгин, выросший с матерью-одиночкой (кстати, я так и не научилась понимать, как можно вынести сердечную муку, бросив своих детей). Ситуация в пьесе и фильме осложнится еще и тем, что новая «сестра» Бусыгина Нина, которая скоро должна выйти замуж и уехать, совсем не по-сестрински, серьезно понравится ему. Чуть позднее в разговоре с ней о музыке — кантате или оратории, сочиняемой годами Сарафановым, — Бусыгин скажет: «А может, так ее и надо сочинять, музыку?» И ироничная Нина удивится его уважению к отцу: «Ты рассуждаешь так же, как он…» А через минуту неожиданно скажет: «Жалко с вами расставаться…» То, что казалось ей почти бессмысленным, то, от чего она хотела бежать, снова обретет цену.

Проблемы чужой семьи станут для Бусыгина его проблемами, боль этого одинокого отца – его болью. Он будет защищать Сарафанова от самого Сарафанова: «Папа, людям нужна музыка, когда они веселятся и тоскуют… по-моему, ты на правильном пути». Бусыгин будет спасать чужую семью от распада, как свою собственную. И совершит чудо. Когда правда откроется и он получит великодушное прощение, даже более чем прощение… когда он услышит о нежелании Сарафанова верить правде: «Ты настоящий Сарафанов! Мой сын. И притом любимый сын!»— он разведет руками: «Откровенно говоря, я и сам уже не верю, что   я вам не сын».

У этой пьесы и фильма, насыщенных разнообразной любовью — и юношески безоглядной, и той серьезной, которая обещает стать выбором на всю жизнь,  и, главное, любовью между детьми и родителями, — финал почти рождественской истории. Сарафанов вопреки всему говорит Бусыгину: «Что бы там ни было, а я считаю тебя своим сыном. Вы все мои дети, потому что я люблю вас».  Более того, мы понимаем, что скоро Бусыгин, несомненно ставший сыном по чувству душевного родства с отцом, займет в семье место и истинного старшего сына — он будет мужем Нины.  Сарафанов никогда не останется больше один, и его слова о жизни, которая «всегда умнее всех нас, живущих и мудрствующих» и которая «справедлива и милосердна», не окажутся посрамлены: «…тех, кто прожил с чистым сердцем, она всегда утешит»

Фильм подходит к концу, с героями нужно прощаться, пора покидать их уютный, несмотря на бури,  и обжитой мир, а делать этого очень не хочется, потому что мягкий свет и тепло этого мира таинственным образом изливались и на нас.  По мнению святых, в раю духовное родство будет иметь большее значение, чем плотское. Может быть, эти два часа мы провели в раю?