В море литературы о временах сталинских репрессий «Хранитель древностей» уникален своей антиобличительностью, подчеркнутой повествовательностью, включением в текст документов, не имеющих прямого отношения к репрессиям. Заметки по истории архитектуры, биография местного художника Хлудова, малоизвестные факты истории Казахстана.
Городской краеведческий музей – бывший главный храм города. Его директор, бывший военный и активный член Общества воинствующих безбожников хочет превратить музей в центр антирелигиозной пропаганды.
«Хранитель» (наверное, сейчас бы сказали – старший научный сотрудник), сосланный в Казахстан из Москвы, отвечает в музее за краеведение – «…- я археолог, я забрался на колокольню и сижу на ней, перебираю палеолит, бронзу, керамику…Я хранитель древностей, древностей – и все!»
В море литературы о временах сталинских репрессий «Хранитель древностей» уникален своей антиобличительностью, подчеркнутой повествовательностью, включением в текст документов, не имеющих прямого отношения к репрессиям. Заметки по истории архитектуры, биография местного художника Хлудова, малоизвестные факты истории Казахстана.
Городской краеведческий музей – бывший главный храм города. Его директор, бывший военный и активный член Общества воинствующих безбожников хочет превратить музей в центр антирелигиозной пропаганды.
«Хранитель» (наверное, сейчас бы сказали – старший научный сотрудник), сосланный в Казахстан из Москвы, отвечает в музее за краеведение – «…- я археолог, я забрался на колокольню и сижу на ней, перебираю палеолит, бронзу, керамику…Я хранитель древностей, древностей – и все!»
Но вокруг «хранителя» постепенно начинает свершаться, по выражению архиепископа Иоанна (Шаховского), «апокалипсис мелких грехов» — разрушаются экспозиции музея, растет эпидемия доносительства и соглядатайства. На его глазах подлинная история начинает переписываться и подчищаться.
«Я-то стараюсь пройти тихо-тихо, незаметно-незаметно, никого не толкнуть, не задеть, не рассердить, а выходит, что задеваю всех…» «Хранитель» начинает войну. Она не в конфликтном противостоянии разрушительной работе вокруг него. Она – в «стоянии», «охранении» основ того мира, который жив душой человека и ее спасительной чуткостью, а не его обезличиванием, внеодушевлением всех и каждого.
Припоминаемая им фраза императора Тертуллиана о том, что «душа человека – христианка по природе своей» не случайна – в ней ощущение подлинного правосознания человека в мире растущего бесправия. «Хранитель» защищен от страха, порабощающего души людей, поскольку не способен (и для него это данность, а не подвиг) нарушить заповеди Божьи и что-то преступить в себе.
«Крестом неприятия греха» назвал бы это архиепископ Иоанн (Шаховской). И, спустившись со своей «колокольни», крест этот «хранитель» несет.
Бригадир колхоза, где экспедиция музея ведет раскопки, спасая себя, дает ложные показания на своего брата. Брата расстреливают, а бригадир начинает сходить с ума. «Хранитель» не осуждает предателя, не наставляет и не жалеет – он просто рядом, и свершается чудо покаяния – бригадир добровольно идет к убийцам брата, чтобы открыть правду. Идет умереть, чтобы очиститься.
«Хранитель» зная, что на него уже заведено «дело» не бежит каяться, не спешит уезжать, не доносит, продолжая «молчаливое несение Христа в сердце».
«Итак напиши, что ты видел, и что есть, и что будет после сего…» (Откр. 1, 19)
Юрий Домбровский напишет продолжение своих «заметок хранителя» - роман «Факультет ненужных вещей», о котором мы расскажем отдельно.
