Белая гвардия

По слову Екклесиаста «всему свое время, и время всякой вещи под небом», и далее «время войне и время миру». Но горе побежденным, горе тем, которые живут в эти скорбные времена. С одной стороны, после войны будет мир, и «Саардамский плотник, как и Фауст, совершенно бессмертны». С другой стороны, какое это слабое утешение для тех, кто умирает на улицах, мерзнет в снегу, теряет мужей. Гуманистический пафос всех книг о войне простой — показать, как она ужасна, чтобы никогда больше такого не повторять.

По слову Екклесиаста «всему свое время, и время всякой вещи под небом», и далее «время войне и время миру». Но горе побежденным, горе тем, которые живут в эти скорбные времена. С одной стороны, после войны будет мир, и «Саардамский плотник, как и Фауст, совершенно бессмертны». С другой стороны, какое это слабое утешение для тех, кто умирает на улицах, мерзнет в снегу, теряет мужей. Гуманистический пафос всех книг о войне простой — показать, как она ужасна, чтобы никогда больше такого не повторять.

Вот и эта книга рассказывает о войне, причем войне самой страшной — братоубийственной, гражданской. Рушится великая империя, цивилизация, от которой в нас — ее потомках — практически ничего не осталось. Россия — гибнущий корабль, и как по-разному ведут себя люди на этом корабле. Одни, как Тальберг, бегут, словно крысы, другие — остаются. Но среди тех, которые остаются, сколько предавших друзей или самих себя? Война — тяжкое испытание.

Что же такое истинный патриотизм,  любовь к Родине? Что предает Тальберг? И что не может предать Николка Турбин? Истину. То, чему учили в детстве. Императора, который мертв. Честь. Стены родного дома и улицы любимого города.

Как нигде больше у Булгакова, в этом романе звучит тема дома, который как корабль несет семью от рождения до смерти, и разрушения этого дома. Дом оберегает тех, кто в нем живет. Домашний уют, кремовые шторы — последний оплот нормальной  жизни. Но раскалывается земля, на которой он стоит, и дом рушится, не может не рушиться. Это великая катастрофа и великая боль — разорение и поругание самого дорого в жизни. Как метко и горько говорит в другом месте другой булгаковский герой князь Тугай-Бег: «По живой моей  крови,  среди всего живого шли и топтали, как по мертвому».

Однако роман «Белая гвардия» — только начало конца. Булгаков задумал его как первую часть трилогии, но замысел свой не окончил. Роман остался как бы незавершенным. Гибель Николки, падение Елены, уход Мышлаевского к большевикам, окончательное разорение родового гнезда — все это осталось «за кадром». Пока кремовые шторы еще хранят последние дни Турбиных, и только красная звезда Марс стоит в небе необычайно высоко.